Культурное событие

Пушкинская сюита Валентина Юстицкого

Примите новую страницу, вы, юноши, и вы, девицы…

  Имя Валентина Юстицкого относительно недавно возникло из небытия. Известна малая часть его обширного наследия, многие работы не датированы, что затрудняет периодизацию его стилистических метаморфоз. О некоторых работах мы имеем представление лишь по сохранившимся любительским снимкам экспозиций с его участием, какие-то остались за границей после многочисленных выставок, в которых он выставлялся наряду с Филоновым, Верейским, Купреяновым, и судьба их неведома. Эта недостаточность материала рождает множество вопросов. Поэтому каждая новая страница его творчества привлекает особое внимание. В последнее время, благодаря интересу к этому имени коллекционеров и любителей русского искусства первой половины XX века, открываются новые пласты наследия В. Юстицкого. Большая серия графических листов в технике – тушь, перо, графитный карандаш (иногда с акварельной подцветкой), находящихся сегодня в коллекции Благотворительного фонда «7 ветров», выполнена, скорее всего, в последние два года перед арестом. В апреле 1937 года Валентин Юстицкий был арестован по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде и приговорён к десяти годам исправительно-трудовых лагерей.
  В 1935 году саратовский художник Валентин Юстицкий (хотя в начале 1920-х его ещё считали художником московским) приезжает по приглашению нескольких столичных издательств и работает над иллюстрациями к произведениям Э. Золя, Г. Флобера, М. Пруста, М. Метерлинка. Ни одна из иллюстрированных им книг так и не вышла в свет. Осталась лишь небольшая часть работ, которые можно соотнести с литературными произведениями. Серия работ Юстицкого из собрания Благотворительного фонда «7 ветров» не является иллюстрациями, она навеяна творческими фантазиями и литературно-поэтическими аллюзиями «пушкинской эпохи». И почти каждая работа этой серии вызывает множество ассоциаций с пушкинскими строчками и образом поэта. На первый взгляд, всё закономерно. 1937 год – это год, когда в стране как «всенародный праздник» отмечалось столетие гибели А.С. Пушкина. Готовились художественные выставки, книжные издания. Но для Юстицкого это событие, скорее всего, не было определяющим. Листы эти не были конкретным заказом и явно не предназначались для показа. Время требовало иных образов и иной стилистики. Этого художник не понимать не мог.
  Обращение к Пушкину было, скорее, уходом от мрачных предчувствий и дум, от той обречённости, которая так ярко читается в двух работах В. Юстицкого 1937 года из собрания Саратовского музея, посвящённых Маяковскому. Импровизационные рисунки пушкинской серии полны стремления к максимальной свободе, импульсивному самовыражению, динамизму, прихотливой фантазии, сохраняя при этом трепетность самой жизни. Они полны иронии, игры, скрытой и явной эротики, присущей и поэзии Пушкина. В.В. Вересаев писал: «Весь он такой, каким бывал, когда не требовал поэта к священной жертве Аполлон». Не ретушированный, благонравный и вдохновенный Пушкин его биографов – а «дитя ничтожное мира», грешный, увлекающийся, часто действительно ничтожный, иногда прямо пошлый – и всё-таки невыразимо привлекательный и чарующий человек. «Живой человек, а не иконный лик поэта».
  В листах пушкинской серии Юстицкий ищет новых выразительных возможностей рисунка. Артистизм их кажется небрежностью. Они ассоциируются с дневниковыми записями, сделанными для себя. И в этом напоминают пушкинские зарисовки на полях.
  Рисунки Пушкина известны были давно, они публиковались и в собраниях сочинений поэта, и в альбомах юбилейных выставок, но только в первой половине ХХ века получили подлинную оценку. Это произошло вследствие изменения эстетических критериев во взглядах на произведения графического искусства, чему немало способствовали художники поколения Валентина Юстицкого. Первой серьёзной заявкой на изучение графического искусства поэта была статья А.М. Эфроса в «Русском современнике» в 1924 году.
  К пушкинским зарисовкам в работах Юстицкого апеллируют вольно брошенный вибрирующий штрих, стремительность рисунка, обобщённый взгляд художника, и в то же время, эти многочисленные всадники и всадницы, возникающие из хаотичных, но упругих линий, из пульсирующих ритмов словно сохраняют свежесть реальной встречи с поэтом – эмоциональным, пылким, жизнелюбивым. Тема скачек, лошадей, жокеев увлекала художника всегда. И, собственно, рисунками на эту тему он участвовал в выставке группы «13». Один из основателей группы, весьма язвительный В.А. Милашевский, культивировавший темповое рисование с натуры, открыто настороженно отнёсся к вольным импровизациям Юстицкого, но именно такого рода рисунки поражали тогда воображение многих. Жена художника Фёдора Русецкого вспоминала: «...мне посчастливилось наблюдать за его работой в 1930 году: он делал моментальные рисунки углём на ¼ листа ватмана у нас дома. Процесс работы запомнился на всю жизнь. Тема: скачки, лошади и всадники. Юстицкий, подойдя к столу, стремительно рисовал лошадей и всадников, отбрасывал лист и тут же брался за следующий, предварительно отступив, отбежав от стола шага на два. Наброски полны движения. Какой это был великолепный рисовальщик».
  Но работы художника 20-х – начала 30-х годов отличаются от пушкинской серии 37-го года. Изящные лошадки, выполненные лаконично, виртуозно, с безупречным вкусом, уступают место большей штриховой нагрузке, экспрессии, ещё ярче усиливая ощущение стремительно мчащегося времени. В предисловии к каталогу выставки «13» Б.Н. Терновец пишет: «Этюды скачек Юстицкого – проблема передачи движения, увлекавшие когда-то Дега, и не перестающие волновать современных художников». В серии пушкинской не просто проблема движения. В этом полёте В. Юстицкий мог позволить себе полное обнажение души и открытость нервов. И это был его путь к «живой форме». Иногда даже грешив против безупречности вкуса.
  В этом вихре скачек, некоторой экзальтированности и сам В. Юстицкий – человек горячий, искромётный, темпераментный, живой, увлекающийся. Экспрессионистическая стилистика этих работ очевидна...

Л.А. Яхонтова
искусствовед

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» №1(14) 2016