Экспертиза и атрибуция

Римский экспонат

  В Национальной галерее современного искусства в Риме хранится одно живописное произведение, принадлежащее кисти Филиппа Малявина. Созданная в эмиграции, картина воплощает одну из центральных тем, которую русский мастер начал разрабатывать ещё в дипломной работе «Смех».
  Попытки датировать композицию из собрания римского музея предпринимались дважды, оба раза безуспешно. Сбивчивость и произвольный характер датировки объясняется тем, что не был подвергнут критическому анализу пластический язык произведения, а также не были выявлены, изучены и задействованы сопутствующие выставочные материалы, проясняющие хронологию экспонирования работы. Игнорирование важной фактологической составляющей породило ряд спекулятивных предположений: первоначально картину датировали второй половиной 1920-х – началом 1930-х годов; позднее, не приведя поясняющих аргументов, передатировали 1930–1932 годами, где верхняя граница определялась в соответствии с данными современного музейного каталога, в котором, помимо цветной репродукции, нашли отражение обстоятельства поступления картины в музей, а именно путём закупки с персональной выставки Ф. Малявина в Риме в 1932 году.
  К вопросу датирования римского экспоната мы обращаемся не впервые, хотя суммируем и обнародуем результаты изысканий в области провенанса только сейчас. Исследование происхождения и бытования произведения помогло определить точное время его создания. Это один из ключевых аспектов, поскольку в римском каталоге зафиксирована датировка (ок. 1905–1910), противоречащая стилистике живописи Ф. Малявина русского периода. После сравнения с образцами схожей иконографии время написания картины стало рассматриваться в пределах второй половины 1920-х. Предварительные наблюдения впоследствии нашли подтверждение в материалах выставочных каталогов, выявленных в Библиотеке Карнеги Питтсбурга. На страницах каталогов американских выставочных проектов, в которых участвовал Ф. Малявин во второй половине 1920-х годов, чёрно-белая репродукция картины «Танец» (The Dance) появилась лишь однажды, но это открыло возможность сопоставить иконографию произведения, ставшего частью коллекции одного из ведущих европейских музеев, проследить его выставочную историю и установить время создания.
  В современном римском каталоге картина значится под названием «Крестьянский праздник» (Festa contadina), что отчасти дублирует каталожные данные персональной выставки Ф. Малявина в Риме 1932 года, на которой экспонировались две живописные работы, потенциально подходящие под иконографию римского экспоната: «Деревенский праздник» (Festa di villaggio) и «Танец» (La danza). Произведения с похожими названиями встречаем в каталогах персональной и групповой выставок Ф. Малявина, состоявшихся в 1924 году в столицах Франции и Бельгии: «Вихрь», «Танец», «Праздник в деревне». Однако ещё в мае 1923 «бурлескный» вариант прославленного полотна «Вихрь» принял участие в премьерном спектакле кабаре Никиты Балиева «Летучая мышь» на сцене парижского театра «Fémina». Насколько экспонировавшиеся в Париже и Брюсселе вариации на тему «танец» соотносятся с иконографией римского экспоната, сказать сложно (в парижском каталоге воспроизведён только «эскиз к картине “Вихрь”»), но упоминание об этих работах в выставочных каталогах раннего эмигрантского периода позволяет маркировать нижний рубеж для произведений рассматриваемого круга 1923–1924 годами.
  В Питтсбурге (1925) и Нью-Йорке (1926) русский мастер был представлен идентичным составом работ, одна из которых именовалась «Праздник в деревне» (Feast in the Country). Помимо этого, Институт Карнеги показал новую картину Ф. Малявина «Крик», на долю которой как в США (1926), так и на Осеннем салоне в Париже (1925) выпал «большой успех». Многочисленные вариации, созданные им в период между 1923 и 1930 годами, в которых обыгрывается мотив танцующих или поющих крестьянок, можно рассматривать как индикатор востребованности европейским артрынком незамысловатых, примитивистски трактованных сюжетов на тему деревенского праздника. Это целый ряд произведений с родственным сюжетом: образы поющей крестьянки и аккомпанирующего гармониста на переднем плане или двух поющих крестьянок, фланкирующих гармониста, получают развитие в усложнённых композициях в виде центральной фигуры танцующей крестьянки а-ля «Вихрь» в окружении товарок или импровизированного ансамбля пляшущих в хороводе крестьянок…

Майя Сёмина
кандидат искусствоведения

Полностью статью можно прочитать в журнале «Золотая палитра» №1(17) 2018